|
||||||||||||||||||||||
Техно-гуманитарные билингвы, безусловно, нужны. Сам Р. Рейф – яркое доказательство их вопиющей нехватки. Он явно не в курсе, что еще в 1897 году А.П. Чехов сказал: «В человеке все должно быть прекрасно», обозначив тем самым не только требование к разносторонности, но и показав нужный вектор развития личности. Иначе Рейф постыдился бы возвращаться к этой проблематике спустя столетие в сильно облегченном варианте (рассматривая только разносторонность развития). И это президент MIT. Что уж говорить о современных технарях попроще? Гармонично развитыми были советские интеллигенты, бравшие друг у друга на ночь почитать номер журнала «Новый мир», книги М. Фриша, Стругацких… Ходившие в походы (с гитарой!). На 90% это были технари по образованию, но они чувствовали и выполняли общественный запрос на формирование гармоничной личности (вспомним с благодарностью А. Сахарова, Ж. Алферова, С. Капицу...). Правда, на государственном уровне этот запрос не был подтвержден: правящей номенклатуре любое нетехническое творчество масс не нужно. Так что тут проблема не столько формирования способностей, сколько их применения. От формального внедрения курса литературы в программу технических вузов толку точно не будет. К тому же гуманитарное образование – не благо само по себе. Геббельс был гуманитарием, да и в социальной эмпатии (считающейся признаком интеллигента) ему не откажешь, разве что была она у него очень уж своеобразной. Часто забывают, что способности развиваются только в процессе соответствующей деятельности. Соответственно, разносторонность будет развиваться только в условиях разнообразия задач.
Решение задач по мере их усложнения становится все менее и менее возможно силами руководящей номенклатуры. Каким бы ни был индивидуум, его способности ограничены, а чем уже его специализация и чем больше времени он отдает своим узкоспециальным функциям, тем уже его кругозор и меньше шансы найти решение, лежащее вне сферы его специальности. Выход – использование творческого потенциала каждого человека. Для этого и должна быть выстроена система извлечения решения из коллективного сознания, коллективной интуиции. Нынешняя демократия – даже не прототип такой системы, поскольку основана на представительском принципе. Когда-то институт представительства позволил обществу значительно расширить базу «вычислительных» ресурсов. Но это было в те времена, когда урбанизация была главным средством интенсификации информационного обмена, большое помещение – чуть ли не единственной всепогодной инфраструктурой для коллективных мыслительных процессов, а колесный транспорт – едва ли не единственным способом присоединиться к этой инфраструктуре. Современные технологии снизили до необходимого минимума издержки на информационный обмен и обработку информации. Это позволяет непосредственно вовлечь в коллективные мыслительные процессы все население планеты. Причем вовлечь не только в поиск решения, но и в его реализацию. Уже не кажется фантастикой референдумное законодательство, позволяющее принять законопроект в течение одного часа, причем сразу с подтверждением финансового обеспечения реализации нового закона. В эпоху киберугроз законодательство и должно быть таким, оно не имеет права оставаться запутанным, неповоротливым и подверженным влиянию лоббизма. Имеющиеся технологии (блокчейн, смарт-контракты, искусственный интеллект, большие данные, эскроу-счета и т.д.) готовы перевернуть и сферу общественного подряда, значительно упростить и облегчить громоздкие и неэффективные системы налогообложения и бюджетирования, фатально подверженные воровству и коррупции. Эти технологии позволяют подавляющее большинство государственных функций, выполняемых сейчас принудительно, непрозрачно и опосредованно, перевести в добровольный, прозрачный и непосредственный формат. Становится возможным адресовать налоговые отчисления непосредственно исполнителю общественного подряда. Проблемы воровства и коррупции решаются при этом без расстрелов (как в Китае), без революций и уличных протестов и погромов. Концентрация власти снижается, противостояние власти и общества минимизируется. Но какие бы преимущества ни несли с собой новые технологии, как бы удобно они ни были упакованы в мобильные приложения, вовлечение широких слоев населения в решение общественных проблем означает их вовлечение в сферу напряженного межличностного взаимодействия и, соответственно, острую востребованность морального потенциала каждого участника. Стабилизирующим фактором может стать репутационная юстиция (цифровой эквивалент традиционной юстиции), но и она сама является мощным потребителем интеллектуальных и моральных ресурсов. Итак, цифровизация любой сферы означает востребованность человеческого потенциала, естественного интеллекта и моральной зрелости. Траектория общественного развития делает иной раз такие причудливые зигзаги, что полагаться лишь на ИИ – это как минимум легкомысленно. Чего стоит пример той же Германии, которая была родиной романтизма, утверждавшего самоценность духовно-творческой жизни личности и воспевавшего бунтарский дух (многие ли об этом помнят?). Но это не помешало ей стать родиной нацистского тоталитаризма. Мог бы воспрепятствовать этому ИИ? Сомнительно. Сейчас множество экспертов опасаются именно нового тоталитаризма, видя в ИИ инструмент концентрации власти. Уже понятно, что информационные технологии неизбежно приведут к формированию новой социальной реальности. Но неизвестно, какие задачи придется решать в этой новой реальности. Ясно только, что они будут новые и сложные. Соответственно, вся система образования должна поменять свой характер с ретроспективного (усвоение накопленного багажа знаний) на перспективный (выявление и развитие творческих способностей). Опять же это должно касаться каждого человека вне зависимости от его происхождения, возраста и т.д. Сейчас наиболее полно требованию перспективности соответствует вальдорфская педагогика. Неслучайно дети видных деятелей Силиконовой долины посещают Waldorf of the Peninsula. Но какой бы идеальной ни казалась та или иная педагогическая концепция, она не имеет права на монополию. Требование перспективности образования невыполнимо без педагогического многообразия. Образование должно также находить баланс между обучением «про запас» и обучением «по запросу». Ведь как у гуманитария может возникнуть потребность, например, изучить математическую статистику, чтобы правильно соотносить наблюдаемые явления с математическими моделями, так и у технаря может возникнуть потребность углубиться в концепцию Тарковского о духовности человека, чтобы выйти из экзистенциального тупика. Информационные технологии – не благо и не зло сами по себе (как и любые технологии). Какая социальная реальность будет сформирована с их применением, зависит, с одной стороны, от культурной и моральной зрелости лидеров ведущихся сейчас исследований и разработок. С другой стороны, происходящая сейчас информационная революция нуждается в пристальном внимании широкой общественности, но лишена его именно в силу своей специфики, непонятной простому обывателю. Общественная бдительность занята сегодня международными конфликтами, миграционным кризисом и т.д., но, возможно, именно сейчас от нее ускользают куда более важные события, о которых пишут преимущественно в специализированных СМИ, причем языком, понятным только хипстерам. Когнитивная лень – вещь объяснимая, но простительная ли? Не напоминает ли эта общественная слепота события столетней давности в Германии? Ведь подавляющая масса немецких бюргеров, читавших в 1923 году про пивной путч, тоже вряд ли думала, что является свидетелем сползания страны к невиданной катастрофе. Ключевые слова: моральная зрелость, цифровизация, образование.
Комментарии отсутствуют Комментарии могут отставлять только зарегистрированные пользователи
Вакансии на сайте Jooble
|
|
|||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||
_cover.jpg)
_cover.jpg)
_cover.jpg)
