Александр Муньков: У айтишников России нет «репутационной истории»

Поиск по сайту

bit.samag.ru

Web

Рассылка Subscribe.ru

подписаться письмом

Вход в систему


Запомнить меня
Регистрация Забыли пароль?

О журнале

Ваше мнение

Редакционная подписка

Через подписные агентства

Статьи

Общие тенденции и тренды

Архив

Мероприятия

Календарь мероприятий

декабрь

2019

показать все

Новости партнеров

06.12.2019

100-тысячную консультацию Центра услуг для бизнеса в Москве получила руководитель экологически важного проекта

05.12.2019

ИСП РАН и Huawei открыли совместную R&D-лабораторию по развитию средств разработки программного обеспечения

04.12.2019

Определилась победительница московского этапа федерального проекта «Мама-предприниматель»

04.12.2019

НОРБИТ начинает внедрять системы для автоматизации закупок на платформе Creatio

показать все

Статьи

04.12.2019

ЛАНИТ учредил премию IT Stars памяти основателя компании Георгия Генса

26.10.2019

Что делать, чтобы тебя услышали?

19.09.2019

Онлайн-обучение: кризис жанра?

19.09.2019

Битва за электронику: кто кого?

04.06.2019

Маркетолог: привлекать, продавать, продвигать?

04.06.2019

Между В2В и В2С – сплошная двойная

показать все

Александр Муньков: У айтишников России нет «репутационной истории»

Главная / Интервью / Александр Муньков: У айтишников России нет «репутационной истории»

БИТ: На одной из конференций Вы коснулись проблем российских ЦОД, в частности, прозвучала скептическая оценка их надежности. На чем она основана?

АМ: На конференции, которая имеется в виду, представитель компании Fudjfilm интересовался, какой тип носителя предпочтительнее для ЦОД – дисковый, либо магнитная лента. Это, на мой взгляд, вопрос частный. Проблема отечественных IT-проектов, как и всей ИТ-индустрии, не в аппаратном обеспечении, с ним как раз все в порядке, а в некачественном программном обеспечении. С этой моей позицией коллеги тогда согласились. Статистикой эффективности ЦОД я не располагаю, но программное обеспечение определяет их работу на 90%.

БИТ: Некачественное, как Вы считаете, ПО свойственно российскому ИТ вообще?

АМ: В принципе, да. Это хорошо видно по банковской сфере, да и в целом по бизнес-процессам. «Железо», чаще всего, работает безупречно во всех сегментах ИТ. А программы рушатся, останавливаются… Недавно был сбой на Московской Бирже, она «зависла» более чем на час. Были приостановлены торги. Периодически недоступны банкоматы, эти проблемы системны. Мы не обеспечиваем совершенствования процессов ПО отрасли. Наши разработки выглядят как творение временщиков.

БИТ: Если проблема столь масштабна, в чем ее корень?

АМ: Возможно, это «родовая травма» 90-х годов – ИТ в те времена была самой закрытой и трудно контролируемой отраслью, под нее можно было осваивать какие угодно средства. Другие предприятия либо самоурегулировались (вынудил рынок), или были вынуждены исчезнуть. А вот ИТ-индустрия продолжала съедать деньги, причем, отдача от нее неоднозначна, туда пришли специалисты с самым разным образованием, кроме того, дает о себе знать кадровая нехватка. Если взять более традиционные производства, к примеру, химическое или пищевое, им присуща четкая иерархия, по карьерной лестнице никто не скачет через несколько ступенек: невозможно стать главным инженером, не побывав инженером ведущим, до того старшим, а для начала просто закончить соответствующий вуз, повышением по рангу логично возрастают зарплата и ответственность.

ИТ же дает возможность свободно поработать программистом в одной компании, уйти в другую, в третьей стать архитектором, вновь вернуться на должность программиста – всякий раз будет расти зарплата, к ответственности привязанная слабо - все компании стараются переманить сотрудников друг у друга. Кроме того, существенно много проектов, которые провальны, хотя и выдаются за успешные, однако работают от силы год.

На уже упомянутой конференции во время своего доклада я поинтересовался: у кого из участников есть собственные хранилища данных? Руку подняли 90%. А кто хранилищем доволен? Рук не поднялось ни одной.

Другая системная проблема: наличие разрыва между технологической и управленческой составляющими, то есть между дефицитом кадров и отсутствием у них, если так можно сказать, «репутационной истории». Допустим, инженер, ведя проект самолетов МиГ или СуперДжет, после, не дай Бог, серьезного просчета, в своей области будет считаться если не изгоем, то проект уровня того же, а тем паче сложнее, вряд ли ему доверят. Люди же, провалившие ИТ-проект, спокойно сменят компанию, оправдываясь массой объективных трудностей, и шлейф неудачи за ними не потянется.

СА: Но ведь у нас открыты представительства мировых лидеров, они сами набирают штат из учившихся не только здесь, но и заграницей. Это не создает давления мировых стандартов?

АМ: Понимаете, бывают разные стандарты. Один из главных формулируется так: успех проектов по автоматизации зависит от дружественного взаимодействия заказчика и подрядчика. Оба должны находиться внутри процесса. Но это в идеале, а в наших условиях между ними чудовищный разрыв. Заказчик, считая, что раз уж он за все платит ему обязаны «принести счастье», и project-менеджеры, не в состоянии оценить степень риска, зачастую приступают к реализации заказа, в котором нечетко прописаны требования (Business Requirements Document, BRD) и без достаточного экономического обоснования. А на Западе обязательна экспертиза, включающая следующие критерии: выполним ли проект, выполним ли он в надлежащие сроки, существуют ли технологии, подходящие проекту, не противоречат ли требования проекта законодательству, какова его первичная стоимость. То есть не все решают деньги заказчика и его ничем не ограниченное «хочу». У нас же такая иллюзия есть у обеих сторон. Исполнитель полагает, что главное как-нибудь «влезть», а дальше «удержимся любой ценой, договоримся, растянем сроки, переплатим, дадим кому-то преференции, но в проекте останемся». К сожалению, у нас в стране это работает.

БИТ: Но в договоре же указаны санкции за срыв срока, за другие несоответствия?

АМ: Это все обходится разными способами. Возьмем самый распространенный. В договоре указан объем работы, сроки, штрафные санкции – все, как надо. Но заказчик, пренебрегая точностью формулировок BRD, думает «а это я проясню потом, по ходу дела». И вот приходит исполнитель с текстом BRD, указывая на какой-нибудь пункт в середине, не совсем, дескать, ясно, как его понимать. И после уточнений заказчика говорится: «Но вы понимаете, что это еще 5 миллионов?». Как поступит project-менеджер заказчика? Повинится перед руководством в своем изначальном просчете? Или сошлется на «изменившиеся обстоятельства» («раньше мы обрабатывали только кредиты, а теперь расширились до депозитов, и в это направление надо инвестировать еще 5 миллионов для автоматизации процесса»)? Выгодность вложений в проекты ИТ-индустрии оценить крайне сложно. Если с банковскими картами все более-менее наглядно, то как, например, предвосхитить экономический эффект от DWH, BI (Системы поддержки принятия решений), если, допустим, банковские аналитики, перелопатив массив данных, посоветуют большую часть средств направить на категорию вкладчиков, условно «до 30 лет, живущих в московском регионе, при этом женатых»? Как посчитать точную сумму экономического эффекта в таком случае?

БИТ: ЦОДы, как и Big Data, как и облака одновременно со своим распространением аккумулируют и новые задачи, ведь это возможно?

АМ. Согласен. И все же вернусь к начальном у посылу: ИТ в России не имеет четких критериев оценки качества, сроков и стоимости. Это работает на Западе, где уже с 70-х годов, многие банковские системы не требуют даже модификации - настолько поставлены бизнес-процессы. Если система, разработанная с использованием алгоритмического языка Cobol, успешно действует 30 лет с применением языка (одна американская компания, в разработке ПО для которой я недавно участвовал, была крайне удивлена, что у нас его практически не знают!), докупаются новые аппаратные средства и растет массив данных, остальное неизменно.

БИТ: Вы обозначили две причины отставания: отсутствие архитекторов (образованных профессионально) и некачественная разработка ПО. Это вещи взаимосвязанные?

АМ: Уточню: у меня претензия не к вендорам ПО (вендор – это поставщик ИТ-услуг, их же и производящий, например, Oracle, Micfosoft – у них более строгая технологическая платформа и качественный менеджмент), а к исполнителям определенных проектов внутри банка - просто эта сфера мне ближе, хотя в других положение мало чем отличается), к интеграторам систем… Интересная особенность: среди первой двадцатки рейтинга крупнейших ИТ- компаний России 99% поставщиков аппаратного обеспечения. Они закупают серверы известных вендоров и монтируют… Претензий к серверам нет? Замечательно! А ПО для работы на этих серверах, производят компании с куда меньшим доходом и квалификацией.

БИТ: А есть ли какие позитивные сдвиги?

АМ: Разумеется. Бизнес-руководители все-таки начинают втягиваться в контроль за ИТ-сферой, приглядываясь к этой, может, не самой важной для себя отрасли, периодически пытаясь наводить в ней порядок.

Беседовал Александр Коднир

В начало⇑